Ложечки

Коробка с ложечками пропала аккурат после юбилея.

Главное, не так много народу-то и было: семьдесят пять — дата, конечно, солидная, но отмечали в тихом кругу, только свои. Вот что обидней всего: от своих-то Васильевна такого никак не ожидала. Казалось, такая дружная, тёплая семья; три поколения, да почти уже четыре, у старшего внука жена на сносях. И — на тебе! Серебряные ложечки, светлая память о покойном Николае — покусились же, на святое покусились, родственнички!

Не иначе, Оксанка, невестка-вертихвостка, ох, никогда ей Васильевна до конца не доверяла! Вечно любезная, предупредительная такая, всю жизнь к Васильевне подлизывалась, змея подколодная. Она же и на юбилей больше всех суетилась, на стол накрывая, и блюда для горячего, кстати, из серванта она доставала! Рядом с блюдами коробка-то с ложечками была, на этой же полке… Точно она, больше некому!

Васильевна как ложечек хватилась — и не поверила, что пропали. Три дня везде искала, всю квартиру перерыла — нигде нет. Даже в платяной шкаф заглядывала, на верхнюю полку — там на глаза попалась шаль, подарок Николая на пятидесятилетие. Васильевна над этой шалью весь вечер рыдала — и по Николаю, и по ложечкам пропавшим. Серебряные ложечки родители Николая подарили молодым на свадьбу. Времена были тяжёлые, не сразу всё устроилось у молодой семьи; Николай ложечки эти трижды в ломбард носил, последний раз — как Васенька родился, но всегда выкупал обратно. Пусть работать в две смены приходилось, всегда ложечки возвращались домой. И вот — пропали. Оксанка же Васенькина и утащила! Говорила Васильевна сыну, испортит ему эта гадюка жизнь… Ох, горе!..

Снова всей семьёй собрались только на Новый год. Оксанка пришла в новых сапогах, явно дорогущих — у Васильевны аж сердце защемило. Вот на что семейную реликвию-то спустила, да есть ли сердце у гадины?! Весь вечер Васильевне даже кусок в горло не лез. А как подали чай и десерт, Васенька включил на телевизоре фильм, что снимал полгода назад на юбилее Васильевны. Васенька талантливый, и снял хорошо, и смонтировал красиво. Вот Васильевна сама в парадной блузке, улыбается, рада, что все собрались. А вот хлопочут, собирают на стол. Вон, Оксанка полезла блюда доставать, вот коробка с ложечками в руках у неё, она ставит коробку аккуратно в соседний зеркальный шкафчик-бар, под ключ, и в пол-оборота к камере говорит сидящей в кресле Васильевне: «Глядите, мама, ложечки в бар ставлю — а то не найдёте потом, будете переживать…»

Васильевна так в обнимку с коробкой весь вечер и рыдала, почти до выступления Президента. От счастья. Всё-таки хорошо закончился год, на радостной ноте. Внуки потешались, конечно. И Васенька не знал, то ли смеяться над мамой, то ли плакать, и гладил её по седой голове. И Оксанка гладила, и обнимала за плечи.

Вот сколопендра!..